В постели с врагом - Страница 5

— Вот только проявилась эта слабость лишь сегодня, когда я впервые увидел вас в солнечном свете, Лилиан, mon amour!

На мгновение сердце ее беспомощно дрогнуло. А в следующий момент Лилиан спросила себя, скольким женщинам уже доводилось выслушивать эту отработанную реплику, и на скольких она подействовала.

Она закрыла глаза, намеренно отгораживаясь от своего спасителя, возводя своего рода стену между ним и собой. Тебе не следует, не следует здесь находиться, уверял ее внутренний голос.

И, словно споря с ним, Гийом тихо произнес:

— Вы здесь в полной безопасности. Сейчас подоспеют медсестра, горничная, прочая прислуга, так что мне, видимо, не суждено побыть с вами наедине и часа. Никогда, никогда…

«Никогда» — это же очень долго, посетовал тот же тихий, такой непоследовательный внутренний голос. И слово уж больно печальное. Однако вслух Лилиан ничего подобного, конечно же, не сказала. А, напротив, спокойно спросила:

— Не покажете ли, где здесь ванная?

Чтобы добраться до ванной, Лилиан пришлось пройти через спальню. Следуя за хозяином номера, она глядела прямо перед собою, делая вид, что не замечает огромной двуспальной кровати, застеленной покрывалом цвета слоновой кости.

Ванная комната, от пола до потолка выложенная кремовой плиткой с позолотой, просто-таки потрясала воображение. Лилиан подошла к раковине в форме кувшинки, опасливо посмотрела в зеркало — и в отчаянии закусила губу.

Лицо ее, и без того бледное, в результате пережитого потрясения напоминало безжизненную гипсовую маску. На левой щеке красовались грязные потеки, перепачканная блузка разорвалась, так что в прорехе виден кружевной лифчик. И, конечно же, Гийом де Монфор этой пикантной подробности не пропустил, с досадой подумала Лилиан.

Придется одолжить у здешней горничной пару английских булавок, решила она, снимая изодранные колготки. Лилиан вымыла лицо и руки и при помощи помады и пудры вернула себе относительно цивилизованный вид. Потом со вздохом взялась за волосы.

По рабочим дням она обычно стягивала непокорную гриву в пучок или в хвост заколками или лентой, хотя локон-другой обычно выбивался и кокетливо обрамлял лицо. Но сегодня лента развязалась и потерялась, отчего пышная, блестящая, иссиня-черная волна волос вольно рассыпалась по плечам, и привести ее в мало-мальски приличный вид Лилиан не смогла даже при помощи расчески.

Сегодня все идет наперекосяк, со вздохом напомнила себе молодая женщина, просовывая руки в рукава махрового халата и стягивая пояс на тонкой талии. В халате миниатюрная Лилиан утонула. Тем не менее, вернувшись в гостиную, она чувствовала себя до крайности неловко — так, словно вышла из ванной в чем мать родила.

Но встретил ее отнюдь не Гийом де Монфор, а медсестра — деловитая блондинка в белой накрахмаленной униформе «с иголочки», явно больше привыкшая иметь дело с престарелыми туристами, у которых возникли проблемы с пищеварением, чем с жертвами уличных происшествий. Однако же Лилиан она осмотрела со всем тщанием, убедилась, что переломов нет, смазала антисептиком царапины и ссадины, а самые большие заклеила пластырем.

— Просто ушам своим не верю, — негодовала медсестра, любуясь творением рук своих. — На людной улице, белым днем! И вообще, почему именно вы? Можно подумать, вы в бриллиантах и в золоте купаетесь!

Лилиан убито покивала. Тот же самый вопрос не давал покоя и ей. Она и впрямь добыча незавидная. Видать, роковая случайность не иначе. Ей просто «повезло» оказаться в неудачном месте и в неудачное время.

К слову сказать, она и сейчас находилась в месте весьма неподобающем, причем путей к спасению пока не видела.

Пока медсестра осматривала пациентку, Гийом де Монфор тактично удалился в соседнюю комнату. Но как только горничная принесет кофе, он наверняка присоединится к гостье… И снова придется рассыпаться перед ним в благодарностях, с досадой подумала Лилиан, потому что вошедшая горничная вместе с кофе доставила пластиковый пакет с логотипом известного супермаркета, в котором лежали не только новые колготки, но и белая шелковая блузка. И то, и другое — нужного размера. Что лишний раз подтвердило худшие подозрения Лилиан: да, этот человек знает о женщинах чересчур много!

В результате, когда Гийом вернулся в гостиную, Лилиан поприветствовала его весьма сдержанно и улыбнулась ему довольно сухо.

— Вам лучше? — Внимательные карие глаза оглядели ее с ног до головы — и плотная махровая ткань словно растаяла в воздухе! Ощущение такое, словно тело мое знакомо этому нахалу до последнего дюйма, ужаснулась Лилиан, и сердце ее неистово заколотилось в груди, точно пойманная птица о прутья клетки.

— О, гораздо! Я просто как новенькая, — с деланной непринужденностью отозвалась она. И в следующий миг сама же устыдилась собственного дешевого лицедейства.

— Меня заверили, что и одежда ваша вскоре будет в полном порядке, — Гийом уселся в кресло напротив молодой женщины. — Вот только боюсь, что блузка погибла безвозвратно.

— Да, — с трудом выговорила Лилиан, щеки которой заалели. Она порывисто потянулась к сумочке. — Позвольте, я заплачу…

— С превеликим удовольствием, — ответствовал Гийом. Он снял пиджак, швырнул его на диван, проворно расстегнул жилет и непринужденно откинулся на спинку кресла, явно наслаждаясь ситуацией. — Поужинайте со мной сегодня.

— Но я не могу! — задохнулась Лилиан.

— Pourquoi pas? Почему нет?

— Я же вам объяснила! — Щеки молодой женщины уже полыхали как маков цвет, и жаркая волна распространилась по всему телу. — Я помолвлена и вот-вот выйду замуж!