В постели с врагом - Страница 37

— А тогда какой смысл был Гийому приглашать меня сюда? — с деланной невозмутимостью возразила Лилиан. Сердце ее разрывалось на миллион мелких и острых осколков, однако она смотрела на своих мучительниц гордо, едва ли не вызывающе.

— Возможно, Гийому стало вас жаль, — пожала плечами баронесса. — Или он, таким образом, хотел вам выказать свою признательность за сотрудничество, — губы ее насмешливо изогнулись. — Кроме того, вы бросились в его постель с такой трогательной готовностью, а мой племянник любит покорных женщин… Но, право же, сюда вас привозить ему все равно не следовало.

— Отчего бы вам не сказать все это Гийому напрямую?

— О, с ним у нас будет особый разговор, — зловеще промолвила баронесса. — Можете не сомневаться, мадемуазель, — и, небрежным движением руки подозвав сына, холодно произнесла. — Наша гостья глубоко потрясена услышанным. Будь добр, принеси ей коньяку.

— Мне ничего не нужно, — покачала головой Лилиан. — Я бы предпочла уйти и как можно скорее.

Несколько мгновений баронесса де Планиссоль внимательно разглядывала молодую женщину из-под полуопущенных век.

— Вам, по всей видимости, не терпится вернуться в замок и дождаться там возвращения Гийома в надежде услышать от него, что неприятная правда — досужий вымысел, подлая ложь… Если ваши планы и впрямь таковы вы будете весьма и весьма разочарованы… и унижены, если на то пошло.

Поскольку Лилиан ничего не ответила, седовласая дама протянула руку, и Жан-Поль поспешно вручил ей узкий конверт.

— Но есть альтернатива, — продолжила она. — Это билет на самолет, вылетающий в Штаты сегодня вечером. Если угодно, мой сын подбросит вас до аэропорта. Я лично поставлю Гийома в известность о том, что вы узнали правду и вернулись в Штаты. Как только вы исчезнете, обо всей этой истории можно будет благополучно забыть.

Баронесса помахала конвертом.

— Возьмите же билет, мадемуазель. Хоть раз прислушайтесь к голосу здравого смысла. Здесь, во Франции, у вас ничего не осталось.

Первым побуждением Лилиан было выхватить конверт из рук пожилой дамы, разорвать на тысячу мелких клочков и бросить обрывки ей в лицо. Но она знала, что ничего подобного просто не вправе себе позволить. Ей предложили путь к отступлению, и придется им воспользоваться даже в ущерб собственной гордости…

Да гордости у нее почитай, что и не осталось.

При мысли о том, как жестоко и цинично ею манипулировали, Лилиан преисполнилась презрения к себе самой. А следом накатила страшная усталость… и тошнота. Не осталось сил даже на то, чтобы расплакаться.

— Но моя одежда… мои вещи остались в замке — лишенным всякого выражения голосом помямлила Лилиана.

— Вовсе нет, — покачала головой баронесса. — Я так и думала, что вы не откажетесь от выгодного предложения, и попросила Эжени упаковать вашу сумку и прислать сюда. Она в багажнике машины Жан-Поля. Вы можете уехать в любой момент.

— Чем скорее, тем лучше. — Молодая женщина воинственно вздернула подбородок.

— Тогда… adieu, mademoiselle! — тонкие, бледные губы пожилой женщины изогнулись в подобии улыбки. — Полагаю, больше мы с вами не встретимся. Вся эта досадная история закончилась, я надеюсь, к обоюдному удовлетворению, не так ли?

Лилиан, ни слова не говоря, повернулась к выходу из зала. Жан-Поль опередил ее и услужливо распахнул перед ней дверь.

— Прошу вас, мадемуазель Лилиан.

Уже на пороге Лилиан оглянулась на Коринну и внимательно оглядела ее пышную соблазнительную фигуру, задрапированную в эффектный зеленый шелк.

— А что стало с ребенком? — спросила она.

По лицу Коринны пробежала мимолетная тень, но голос ее по-прежнему звучал надменно и холодно.

— Я предпочла от него избавиться. Вы полагаете, Коринна де Планиссоль согласится произвести на свет незаконнорожденного ублюдка?

— После сегодняшнего разговора я бы сказала, что представители семейства де Планиссоль способны на все, — тихо ответила Лилиан.

И представители семейства де Монфор тоже, с неизбывной горечью добавила она про себя. О, Гийом, Гийом!

Она со всхлипом перевела дыхание и, не оглядываясь более, прошла через полутемный холл и вышла на ослепительно яркое солнце.

Дорога до аэропорта показалась ей бесконечной. Лилиан сидела в машине рядом с Жан-Полем, несчастная, опустошенная, — руки сцеплены на коленях так крепко, что ноют пальцы, сухие глаза неподвижно глядят в одну точку.

— Что-то ты невесела, милая, — развязно промолвил ее спутник, как только они отъехали от особняка.

— Боюсь, мое чувство юмора осталось в замке.

Жан-Поль укоризненно поцокал языком.

— Знаешь, не стоит так огорчаться, что твой чудесный отпуск во Франции оказался чуть короче, чем ты рассчитывала. Мы просто не могли позволить тебе жить иллюзиями и дальше. Настанет день, и ты нам еще спасибо скажешь.

— Возможно, — отозвалась молодая женщина. — Но в данный момент я не испытываю к вам ни малейшей благодарности.

Жан-Поль тихо рассмеялся.

— Не везет тебе с мужчинами, — издевательски посочувствовал он. — Жених тебе изменил, а теперь вот выяснилось, что и любовник развлекался с тобою только мщения ради. Сплошные неудачи, одно слово.

— Коринне де Планиссоль тоже пришлось несладко, — возразила Лилиан. Кто-кто, а она отлично расслышала в злобном, истеричном голосе соперницы нотки подлинной боли. И тут же потрясенно осознала, что за все это время о Юджине и не вспомнила ни разу.

— О, сестра отлично справится со своим маленьким горем, — отмахнулся Жан-Поль. — С ее-то громким именем и деньгами! Кроме того, скандал удалось замять. Моя мать — очень умная и тактичная женщина.