В постели с врагом - Страница 32

— Гийом, если ты считаешь, что должен навестить тетю, так я вовсе не возражаю, — произнесла Лилиан. — Я охотно побуду и в одиночестве.

— Ни о чем не тревожься, родная. Все свои обязательства перед тетушкой я уже выполнил, поверь мне, и даже с лихвой.

Гийом говорил тихо и вроде бы спокойно, однако в голосе его отчетливо ощущались нотки едва сдерживаемого гнева.

Кажется, отношения в этой семье не совсем безоблачные, подумала Лилиан, глядя в небо. Но от нее не требуется ни сочувствия, ни понимания, ни даже доброго совета. Отношения Гийома с родственниками ее совершенно не касаются. Она здесь для того, чтобы делить с ним ложе, а вовсе не проблемы и заботы… Так что, пожалуй, не станет она расспрашивать его про тетушку. Равно как и про загадочную Коринну… Интересно все-таки, кто она, собственно, такая? Но, в конце концов, у Гийома своя жизнь и она, Лилиан Фейвелл, в этой жизни лишь случайный эпизод.

Но тут Лилиан вспомнила те особые, многозначительные интонации в голосе Жан-Поля, с которыми он произнес имя Коринны, и явное злорадство, что вспыхнуло в его черных глазах. Увы, похоже, эту Коринну так просто из головы не выкинешь…

А ведь Жан-Поль — это тот самый змей, затаившийся в раю, против которого предостерегал ее Гийом! — внезапно осенило молодую женщину. Лилиан неуютно поежилась, как если бы солнце на мгновение закрыла темная туча.

7

Вообще-то никакая это не туча, твердила она себе. Просто мимолетная тень, не более. И все-таки… все-таки…

В погожие солнечные дни они с Гийомом загорали на пляже, плавали в бассейне, играли в теннис, прогуливались по округе. Но тень по-прежнему омрачала ясный свет дня. И когда они ужинали при свечах, или сидели рядом в залитой лунным светом беседке, потягивая вино и беседуя вполголоса, или слушали музыку в одной из гостиных замка, тень не исчезала.

Не исчезала она даже ночью, когда они с Гийомом предавались упоительной любовной игре, когда он ласкал ее с такой самозабвенной нежностью, когда она засыпала в его объятиях.

Лилиан горько жалела, что не спросила в тот же день небрежно, как бы, между прочим: «Кстати, а кто такая Коринна».

Ведь задать этот вопрос сейчас означало бы показать, что на сердце у нее неспокойно. Что — почему бы и не сказать все как есть? — она отчаянно ревнует…

Но Гийому вовсе незачем знать о ее затаенных страхах. В конце концов, имеет ли она право совать нос в его личную жизнь? Условия их взаимоотношений заданы раз и навсегда. И ревность тут совершенно неуместна.

Незваные гости больше не омрачали их покоя. По правде говоря, никакие визитеры в поместье вообще не появлялись. Внешний мир словно перестал существовать.

Лилиан сама удивлялась тому, как быстро привыкла к полусказочному миру замка Карийон, где незримые слуги спешили выполнить любое ее пожелание. Она видела и понимала, что это благодаря компетентному, исполнительному Бернару отлаженный механизм повседневной жизни замка работает так четко и безупречно. И, что бы уж ни думал седовласый дворецкий насчет гостьи из далеких Штатов, держался он с Лилиан неизменно почтительно и едва ли не благоговейно, как если бы прислуживал особе королевской крови.

Чего никак нельзя было сказать об Эжени.

До чего же досадно, думала Лилиан, что мне приходится иметь дело главным образом с ней!

Нет не то, чтобы девушка вела себя дерзко или не исполняла своих прямых обязанностей. Просто ощущалось в ее поведении что-то неуловимо враждебное, некая затаенная обида или озлобленность. Стоило Лилиан обратиться к ней с пустячной просьбой, и горничная презрительно поджимала пухлые губки или задирала нос… Впрочем, надо отдать ей должное, работу свою она выполняла безукоризненно.

Может, конечно, девушке просто осточертело прислуживать хозяйским сиюминутным подружкам, размышляла Лилиан, подавляя вздох, и с трудом сдерживала навязчивое желание спросить напрямую: а была ли в их числе некая Коринна?

Нет уж, никаких расспросов! — убеждала она себя. Надо научиться жить настоящим. Бессмысленно задумываться о прошлом, глупо волноваться насчет будущего, ведь и то, и другое не в ее власти. К тому же она безумно, бесконечно счастлива и счастья этого никто у нее не отнимет!

Но в один прекрасный день Гийом вошел в спальню, где молодая женщина как раз примеряла чудесное платье — кремовое, с открытыми плечами, выгодно подчеркивающее ее загар, — и с порога объявил:

— Лилиан, мне необходимо съездить в Орлеан. Мы, как я тебе рассказывал, запускаем новую марку продукции, но возникли непредвиденные трудности. На самом деле ничего страшного, просто требуется мое личное присутствие.

— Ох! — Лилиан уронила руки. — Ты хочешь, чтобы я поехала с тобой?

— Боюсь, ma cherie, ты бы меня слишком отвлекала… Я не смогу сосредоточиться на работе, если ты будешь рядом, — объяснил Гийом. — Ты останешься здесь, отдохнешь, а через пару дней я вернусь.

— Помочь тебе упаковать вещи?

— Бернар уже все приготовил, — покачал головой владелец замка. — Вертолет уже ждет.

Гийом стремительно пересек комнату и обнял молодую женщину за плечи.

— Ужасно не хочется от тебя уезжать, mon amour, — глухо произнес он. — Но это и вправду важно. Боюсь, последнее время я пренебрегал моими прямыми обязанностями.

— Я все понимаю и не обижаюсь, — Лилиан храбро улыбнулась любимому, хотя сердце ее пронзила боль. Ведь вынужденное расставание поглотит значительную часть и без того стремительно убывающего времени, что ей суждено провести с Гийомом. — Бернар за мной отлично присмотрит.